E un cappuccino, per favore!

Ночная вылазка в Штуттгарт ознаменовалась довольно весёлыми посиделками у, как выясняется, самых лучших в городе итальянцев. Окончилась она приглашением двух весёлых гейских дядечек из-за соседнего столика на мессу, грехи замаливать. «А вы тоже работники искусства?» - «Ха! Райнер – адвокат.» - «Вполне искусственная профессия!»

Клео расписала меня как шпионку и психолога. Райнер напросился на приём. «И что, есть даже диван?» - «Диван сам принесёшь. Я буду тебя только слушать.» - Кивая на любовника: «Так это и он делает. Правда, ничего из этого не получается.» - «У меня получится. Я скажу тебе, что все твои проблемы ты в состоянии решить сам. Что у тебя вообще нет проблем. Всё в голове.»

Если он правда придёт на мессу, будем считать это успешной рекламой, несмотря на то, что спутники наши назвали общение флиртом. С ума сошли! “With those puffs?!” Видимо, у некоторых людей напрочь отключён гейдар.

А вообще в Штуттгарте много чего происходит. Несмотря на то, что Одри Тату в роли потомка Христа так и не сумела пройтись по воде, за неё это сделали машинки.


О чём ещё долго сплетничали и шептались члены тайной секты «Три Кота Ж».

Репетиция в госпитале

В довольно ранний час часовня в госпитале св. Марии выглядела вот так:


Когда я пришла, никого ещё не было, не считая одиноко лежавшего на полу контрабаса в чехле. Потом все потихоньку набежали. По смешному стечению обстоятельств, контрабасистом на радость Клео оказался румын Илиес. Зато в качестве баланса обнаружилось, что челлист –армянин, который очень даже болтал по-русски. Дирижёр Петер, большой седой и бородатый медвежонок, потел и покрикивал на хор, а потом подсунул челлисту моцартовский Ave verum в альтовом ключе. Барев дзес! Челлист не смог его прочитать, и решено было собраться завтра, когда он перепишет ноты «по-человечески». В остальном репетиция прошла плохо, что вселяет надежду. Дирижёр извинялся за вспыльчивость, добавляя, что мы вообще-то здорово играем. Челлист и я перемигивались и обменивались идеями о штрихах. Монашка сестра Валентина суетилась и приносила нам кофе, попутно объясняя, что же это за праздник такой – Pfingsten. Клео выразила мысль, что, может, святой дух опустится и нас завтра тоже.

А по дороге домой я боролась с желанием переехать через переходивших дорогу в неправильном месте мужчину и женщину, испытывая также ужас и протест из-за её полной чёрной паранжи, оставлявшей только узкий разрез для глаз. Зачем эти люди здесь? Кто мне объяснит это мракобесие?